|
|
ТРАГЕДИЯ ЧУРАПЧИ
В Чурапчинском районе большая засуха началась в 1939 году и достигла наибольшей
силы в 1942. Не было ни капли дождя, развелась саранча, земля высохла, леса были
выедены шелкопрядом.
Представители колхозов района выехали в районы республики в поисках речных
угодий и лугов вдоль рек Лена, Амга. Руководству республики предстояло решить
нелегкий вопрос организации зимовки скота в условиях засухи, спасти людей от
голода. Путь спасения был найден в Постановлении ЦК ВКП (б) от 6 января 1942
года “О развитии рыбного промысла в реках Сибири и Дальнего Востока”.
Согласно данному Постановлению, на рыбный промысел в Якутскую АССР были
направлены спецпереселенцы — всего 5907 человек, из республики — 367
добровольцев-выпускников ФЗО и речного училища, также 1449 трудящихся и
колхозников. Поэтому 11 августа 1942 бюро Якутского обкома ВКП (б) приняло
постановление “О мероприятиях по колхозам Чурапчинского района”, где говорилось
о переводе 20-40 колхозов Чурапчинского района на устав рыболовецких колхозов и
сделать рыбную ловлю основным видом хозяйства, а сельское хозяйство —
второстепенным, подсобным. На этом заседании бюро, как видно из протокола, ни
первый секретарь Чурапчинского райкома партии Я.Д.Белолюбский, ни председатель
исполкома Н.Н.Барашков не присутствовали. Впоследствии их предложение об
отправке на рыбный промысел только трудоспособных мужчин не было принято.
Переселением колхозов занимались специальные уполномоченные в сопровождении
милиционеров. Они требовали беспрекословного переселения всего населения от
малых детей до немощных стариков в северные районы для выполнения задания
фронта. Были обещаны на новом месте жилье, пропитание, рыболовные снасти,
мужчинам — освобождение от мобилизации на фронт. Люди были встревожены,
напуганы, не имели возможности сопротивляться.
29 сентября 1942 года вышло второе постановление бюро Якутского обкома ВКП (б),
в котором говорилось о ликвидации в Чурапчиском районе наслежных советов:
Танда-Бахсытский, Телейский, Бахсытский, Белолюбский, Альчагарский, Мугудайский
и Мельжехсинский, закрытии начальных школ: Телейской, Танда-Бахсытской,
Альчагарской, Бахсытской, Мельжехсинской и переводе неполных средних школ на
начальные: Алагарской, Хаяхсытской и Сыланской.
5-6 сентября почти все колхозы были уже в Нижнем Бестяхе: 5318 переселенцев,
2904 голов скота. Пароходов и барж, которые должны были перевезти на север, на
берегу реки не оказалось. Под открытым небом, среди холодных ветров провели
Чурапчинцы 26 ужасных дней. Со смертью около 20 человек на берегу началась
цепочка потерь переселенцев. Ожидаемых пароходов не было, поэтому все: и люди, и
скот, и груз — отправились до пункта назначения на грузовых баржах. По пути этим
людям пришлось узнать, что такое лютые осенние речные ветры, голод, холод.
Иногда не то что горячего, но и просто чая не было, — утоляли жажду речной
холодной водой.
Ввиду того, что постановление бюро обкома о переселении чурапчинцев вышло только
в августе, до руководства северных районов оно дошло с опозданием и переселение
было организовано в крайне короткие сроки, районы назначения не были готовы к
приему переселенцев. 2563 чурапчинца вступили на совершенно неготовые для
зимовки земли Кобяя и Жиганска. К их приезду не только домов, но и каких-нибудь
временных построек не было, в Кобяйский район не были завезены продукты даже для
местного населения. Пришлось более 10 суток провести под открытым небом у
костра. И это в то время, когда уже выпал зимний снег. Люди умирали от голода,
холода, начался падеж скота.
Из 18 колхозов, прибывших в Кобяйский район, некоторые должны были идти дальше,
проложив дорогу сквозь тайгу еще на 100-150 км. По прибытии в Кобяйский район
колхозы понесли серьезный материальный ущерб и за год убыло крупного рогатого
скота 456 голов или 44,8 %, в т.ч. коров 234 или 41,9 %, лошадей 195 голов или
38,8 %. Кроме того пало и забито 298 голов индивидуального скота. Всего у
переселенных колхозов осталось 242 головы.
Жилье для зимовки строил, обустраивал каждый в меру своих сил, пригодились
заброшенные избы и хотоны: 704 хозяйства колхозов по приезду осенью 1942 г.
отремонтировали 83 старые, ранее заброшенные юрты, для общественного скота —
6581 голова — построили 6 новых хотонов, купили и отремонтировали 9 старых
хотонов. В юртах с отсутствием стекол в окнах ставили лед, вместо печных
приборов строили камельки. Некоторые вынуждены были построить избы, в которые
переехали только в начале ноября. Такая же картина было и в деревнях Жиганского
района: Уолба, Натара, Бысыттах. По сравнению с этими районами Булунский
встретил переселенцев более организованно.
Несмотря на то, что члены комиссии по переселению не выполнили своих обещаний,
переселенцы, кое-как уладив жилищные проблемы, принялись за ответственную работу
по обеспечению фронта рыбой.
Согласно Постановлению ЦК ВКП (б), мобилизованные на рыбные промыслы колхозы,
артели должны были обеспечиваться продуктами питания, рыболовными снастями,
суднами, специальной одеждой и рыболовными участками. Но все это оказалось
только на бумаге, на местах ничего не было организовано. С собой не привезли, а
тут не было возможности самостоятельно изготовить, построить, сделать. Это
особенно было характерно для ситуации в Кобяйском районе.
Вышестоящие органы не выполняли многое из того, что было обещано. В
постановлении бюро обкома ВКП(б) говорилось о выделении 350 пар комплектов
ватных брюк и телогреек переселенным в Кобяйский район, 300 пар нательного белья
и 50 пар валенок рыбакам-колхозникам. В отчете написано “распределены”, а на
самом деле они не дошли до района. Дополнительным лимитом хлеба в 5000 кг
снабжали 986 колхозников, инвалидов, больных, престарелых, детей, круглых сирот
и семей военнослужащих. В месяц выделяли по 5 кг муки на человека, явно
недостаточного при отсутствии других продуктов питания. Зато всюду были
развешаны красные плакаты, лозунги, отпечатанные в типографии: “Рыбой можно
прокормить солдата!”, “Только сытый солдат может победить фашиста!”, “Все для
фронта, все для победы!” и другие.
В Булунском, Жиганском районах переселенцы были обеспечены рыболовными снастями.
В Кобяе чурапчинцы пытались использовать привезенные с собой маленькие неводы,
но для озер и рек для данной местности, которые были глубоки и широки, они не
подходили. В этом районе рыбачили 18 артелей из Чурапчи, в которые были набраны
984 человека, в т.ч. много женщин. Они работали далеко от дома, ночуя в
палатках, с раннего утра до позднего вечера, не жалея сил, часто полуголодные.
Несмотря на это, в 4 квартале 1942 года наловили только 702 центнера рыбы.
Оказалось, что 83,9 % рыбы этой местности была мелкой, поэтому шла по низким
ценам. Рыбу-карась принимали 20-40 руб. за 1 кг. Рыбный завод отбирал для
республики только крупных карасей. К 1943 году чурапчинцы приспособились к ловле
рыбы. Создали 33 рыболовные бригады, которые план 3 квартала выполнили на 92,3
%, летом пришлось дополнительно доработать. Но вдруг пошел спад производства. В
начале этой акции власти обещали не брать мужчин-переселенцев в армию, но за
лето из чурапчинцев, заселенных в Кобяйском районе, были мобилизованы 140
человек — молодые и более трудоспособные кормить голодающее население. Из-за
отсутствия и низкой цены выловленной рыбы люди не могли зарабатывать на свое
пропитание. От недостаточности питания, также от отсутствия соответствующих
помещений на местах зимнего улова рыбы в Кобяйском районе умерли 439 наиболее
работоспособных колхозников, появились 188 детей-круглых сирот, 279
детей-полусирот, еще было престарелых 152, больных и инвалидов — 195. Из 188
круглых сирот требовалось определить в существующие детские дома 119 детей. До 1
января 1944 г. определены в интернаты 89 человек. По словам членов комиссии
“дети уже обносились, и за ними давно уже нет заботливого ухода родителей”.
Наиболее благоприятные условия были созданы в Жиганском районе. Так, в отличие
от других, колхозы были вполне обеспечены рыболовными снастями. Если для 8
колхозов требовалось 40 неводов, то у них имелось 44 невода и 536 сетей. Но и
тут не было промысловой рыбы.
В конце 1942 года из запланированных 6300 центнеров наши земляки добыли только
1688 центнеров рыбы. А во 2 квартале по сравнению с предыдущим годом добыли в 5
раз больше. Зимой в декабре месяце в некоторых местах, где не выполнялся план
выработки, люди работали ночью при свечах. В 1943 году в Жиганском районе рыбный
промысел по сравнению с 1942 годом возрос в 2 раза.
10 колхозов из Чурапчи, заселенных в Булунском районе, объединились с местными.
Это было самое верное решение. И в Булунском районе с 1942 по 1947 годы
(учитывая переселенцев из Чурапчи) действовало 17 рыболовных колхозов.
Переселенные в Жиганский район колхозы “III Интернационал”, “Кысыл кырыс”
перезимовали в местности Бысыттах, которая находилась на границе двух районов.
Только в 1943 году, когда запасы продуктов совсем кончились, и начался голод,
эти колхозы по указу Правительства были прикреплены к Булунскому району. Из 17
колхозов района 6, в которых работали чурапчинцы, выполняли план улова и сдачи
рыбы государству только наполовину. Так, в 1943 году — 56 %, в 1944 году — 51 %,
в 1945 году — 42 %, в 1946 году — 47 %.
Самый высокий показатель улова — 3626 ц — был достигнут в 1943 году.
Чурапчинцы кроме рыболовства занимались и строительством. Были построены новые
деревни, во многих местностях — новые школы, клубы, жилые дома, конторы.
Некоторые работали на перевозке грузов, доставке почты, животноводстве.
Кадровые и охотники-любители в первые годы встретили много трудностей из-за
незнания местности. Впоследствии многие из них стали известными охотниками.
Лучшие рыбаки, охотники были награждены медалями “За доблестный труд” и
грамотами вышестоящих органов. Уроженец Хадарского наслега А.С.Ноев в 1943 году
был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Только из переселенных в
Булунский район чурапчинцев 35 человек были награждены медалью “За доблестный
труд в годы ВОВ 1941-1945 гг.”, около 60-ти человек — почетными грамотами
Народного комиссариата рыбпромышленности СССР и ЦК ВЛКСМ.
В Кобяйском, Жиганском, и Булунском районах был составлен список детей школьного
возраста. Их было 960. Но некоторые из них не имели возможности учиться в школе.
Дети из нуждающихся семей были вынуждены работать, чтобы войти в список
работающих и в качестве пайщика получать 1 килограмм муки в месяц, другие жили
вдали от школы и не учились за отсутствием жилья, а третьи не посещали школу
из-за болезни или ухаживали за больными родственниками. Н.Г.Кривошапкин
вспоминал: “Ни один ребенок из колхозов “Кысыл Толоон” и “15 лет комсомола” не
был принят 20 сентября в школу то ли по причине опоздания, то ли из-за
отсутствия жилья в Кюсюре. Так им и не пришлось учиться”.
В Кобяйском районном центре проводилась работа по подготовке массовой
квалификации для рыболовецких колхозов и туда колхозы из Чурапчи отправили 25
человек. Но районные организации обучающихся использовали в качестве рабочих, и
они разбежались, часть — 9 человек убежали в Чурапчу. Находясь в безвыходном
положении, избегая голодной смерти, хороня своих родных, испытывая трудные
условия на родину бежали 103 хозяйства и 188 человек. Побеги имели массовый
характер в колхозах “III пятилетка”, им. Кальвица, “Чаачыгый” и др. Также многие
устроились на работу в районных организациях. К ним власти относились как
насильно перевезенным за нарушение общественного порядка. В октябре 1943 г. в
докладной записке правительственной комиссии о проверке состояния рыболовецких
колхозов Кобяйского района, организованных из переселенных колхозов
Чурапчинского района указано: “Вместо решительной борьбы с этими настроениями
районные организации своим беззаботным отношением по существу сами
способствовали этому, а также принимали на работу или планы мобилизации
выполнили за счет чурапчинских колхозников на “Сангар Хая”, на “Сото Хая” (на
угольные копи). По настоянию комиссии мобилизованные в количестве 53 человек
возвращены”. Так при царизме возвращали ссыльных в места приписки. Разница
только в том, что при царизме они бродяжничали без занятий, а в советское время
их вынуждали к той работе, от которой ничего не получая, умирали от голодной
смерти.
В переселении погибло около 2000 человек. И это за два года, в тылу! Особенно
много людей погибло в Кобяйском районе. Сюда было переселено 2653 человека.
Правительство поставило район в известность о том, что будет переселено 12
колхозов. На деле же оказались переселенными 18. Для такого огромного количества
прибывших не было подготовлено ни соответствующего количества продуктов, ни
одежды. Обеспечить всех нуждающихся не смогли и позже. Из отпущенных 800 тыс.
рублей на долгосрочное кредитование колхозов и колхозников (на общественное
строительство — 200 тыс., индивидуальное жилищное строительство — 400 тыс.,
хозяйственное обзаведение — 200 тыс.) из-за того, что сберкасса находилась в
Сангаре, фактически было использовано 200 тыс. рублей.
Умирающие от голода и нужды люди обменивали одежду, меха, золотые и серебряные
украшения, ложки, самовары, посуду на муку и кое-какие продукты. Из колхоза
“Кысыл юню” в Мукучу, в местность под названием “Бадан”, было переселено 43
хозяйства, насчитывающих 130 человек. Из них осталось в живых только 22. В
первую же зиму в селе Аппаайы (Аппааны) у истока речки Лунха Кобяйского района
умерли от голода 73 человека, переселенных из колхоза “Тенургэстээх” Ожулунского
наслега, колхоза “Олоххо киирии” Телейского наслега. Только из 90 членов колхоза
“Тенюргэстээх” умерли 48 человек... Позже умерли еще 40 человек. Из-за того, что
некому было хоронить, трупы лежали, сложенные в штабели, неприбранные, вплоть до
весны 1943 года. С потеплением трупы начали оттаивать, разлагаться. 40 человек
были погребены в одной могиле, без гробов, без крестов.
“Зимой 1942-1943 гг. в колхозе “Пятилетка” умерли 42 человека. А в то же время в
подвале “Аргас”, что в Куокуе, сгнило несколько сотен тонн отборных карасей,
готовых к отправке в Якутск”.
“За несколько месяцев жиганская земля похоронила несколько сотен человек (около
200 финнов, 17 чурапчинцев). Казалось, что земля содрогается от ужаса, стонет”,
— вспоминает П.Флегонтов.
Об этом же можно найти не одну сотню примеров и свидетельств. В одном только
Кобяйском улусе из 18 переселенных колхозов от голода и холода умерли 1284
человека.
В первые дни переселения, когда стала явной угроза голода из-за нехватки
продовольствия, по настоянию местного управления Кобяйского района в октябре
1942 г. приехала правительственная комиссия под руководством М.Д.Нартаховой и
С.3.Борисова. Комиссия удостоверилась в бедственном положении и приняла решение
о доставке продовольствия на границу района. Решение не было выполнено. Также
невыполненным осталось намерение Правительственной комиссии под руководством 2
секретаря обкома ВКП(б) Коровина, побывавшего в Кобяйском улусе в декабре и
просившего принять меры об экстренной помощи бедствующим.
В связи с тем, что зимой 1942 г. в Кобяйском районе умерло большое число
переселенцев, по предложению начальника отдела Якутского рыбного треста, нашего
земляка В.П.Харитонова, была создана Правительственная комиссия под руководством
Е.Притузовой, заместителя Председателя Президиума Верховного Совета ЯАССР. В
составе комиссии работали: В.П. Харитонов, Сивцев от Совнаркома. Комиссией было
обнаружено много недостатков. На основании решения Правительственной комиссии 31
августа 1943 года бюро обкома партии и Совет народных комиссаров ЯАССР приняло
Постановление “Об экстренных мерах по организации хозяйственного заселения
колхозов, переселенных в Кобяйский район”. Согласно Постановлению были приняты
меры по обеспечению населения продуктами, колхозам предоставлены ссуды,
проведено распределение сирот, инвалидов и немощных стариков в детские дома и
интернаты для престарелых. Несмотря на принятые меры, смертность среди
переселенцев была высока. В феврале 1944 г. в Кобяйском районе работала 2-я
Правительственная комиссия в составе Лебедева — председатель, членов:
Притузовой, Ермолаева, Харитонова, Протодьяконова, Трапезникова.
По итогам работы комиссии был составлен документ “Справка и предложения по
обратному переселению колхозов Чурапчинского района, ранее переселенных в
Кобяйский район”.
На его основании было принято Постановление о разрешении переселенцам из
Чурапчинского района возвратиться на родину: из районов Кобяйского в 1944 г.,
Жиганского — в 1946 г., Булунского — в 1947 г.
Население улуса не забыло эту страшную трагедию. И оно требовало восстановления
справедливости. Инициативная комиссия с помощью активистов на протяжении многих
лет собирала материалы о переселении и на основании их выступила с предложением
об отмене решения бюро обкома ВКП(б) от 11 августа 1942 г. о переселении
колхозов Чурапчинского района. В 1991 г. республиканский комитет Российской
коммунистической партии отменил данное решение и посчитал его ошибочным.
Справедливость
восторжествовала.
Переселение непосредственно сказалось на перспективе развития исторически
сложившегося района, нанесен определенный экономический и моральный ущерб,
ухудшилась демографическая ситуация.
Если в 1939 году население района было около 17 тысяч (16964) человек, то на 1
января 1943 года остались 7934 человека, численность населения довоенного уровня
район достиг спустя 46 лет, т.е. только в 1985 году. Из 50191 голов крупного
рогатого скота и лошадей (1940 г.) в 1943 году осталось 13771 голов.
Опустели около 2-х тысяч домов, остались без хозяев веками накопленные
хозяйственные строения, инвентарь, домашнее хозяйство. Трагедия отбросила
развитие района на 40-50 лет назад.
Чтобы показать подвиг колхозов-переселенцев и увековечить память погибших
чурапчинцев, силами учащихся Хатылынской средней школы, под руководством
Д.П.Чечебутова создан в 1992 году музей “Кёсёрюллю” (“Переселение”), где собран
довольно богатый материал. В 2002 году силами населения района по проекту и под
руководством почетного гражданина Чурапчинского улуса, художника Василия
Николаевича Дьячковского сооружен мемориальный памятник переселенцам. Силами
членов инициативной комиссии изданы книги “Чурапчы алдьархайа” (“Трагедия
Чурапчи”) в 1993 г. и “Харах уулаах ахтыылар” (“Со слезами на глазах”) в 2002 г.
В этой трагедии каждая семья потеряла родных, родственников, близких. Чувство
потери о них вечно останется в сердцах каждого и будет передаваться из поколения
в поколение. Память о них никогда не забудется. Чтобы это не повторилось, никто
не должен забывать прошлую трагедию.
Статья Чечебутова Д.П. из книги "Чурапчинский улус. История. Культура. Фольклор" стр. 96-102. Бичик, 2005 г.
|